Отрывок из книги «FAQ Нью-Йорк»
Нью-Йорк абсолютно «эпонимен». То есть тут огромное количество улиц и районов, которые вызывают стойкие ассоциации у людей во всем мире. И рядом не стоял, думаю, никто. Ни старый Рим, ни Лондон, ни Париж.
Ну вот пример. Говорю я слово «Бродвей». О чем вы подумали? Театры и мюзиклы. Уолл-стрит? Финансы и биржа.
Брайтон-Бич – русские.
Район Адская кухня – ирландская мафия и прочие бандосы.
Медисон-авеню – рекламщики и пиарщики (которых там почти не осталось).
Район Гринвич-Виллидж – хиппи и марихуанщики.
Гарлем – злые негры.
Верхний Ист- и Вест-Сайды Манхэттена – богачи и буржуи.
Район Уильямсбург – евреи-хасиды.
И продолжать можно долго. Причем многие вещи, ассоциирующиеся у туристов с чем-либо, давно канули в Лету (ну нет мафиози уже в Адской кухне), но память и стереотипы живут. А теперь чуть подробнее о нескольких нью-йоркских улицах и районах.
Бродвей − очень длинная улица, 53 километра; начинаясь в Манхэттене, она уходит далеко в штат Нью-Йорк. Да, Бродвей действительно с момента основания города был узкой тропой среди болот. Потом, когда в Нью-Йорк пришли деньги и весь Манхэттен распланировали перпендикулярно и параллельно, Бродвей остался почти единственной улицей, идущей вразрез с прямоугольными кварталами Манхэттена. Так это продолжает быть и сейчас. Понятно, на Бродвее куча офисов и театров, которые я не буду перечислять. Главное, что ровно в той степени, как Голливуд и Лос-Анджелес являются Меккой для киношников и актеров на пленку, Нью-Йорк и Бродвей – это театр и театральные исполнители, выжившие и зарабатывающие неплохие деньги в условиях жесткой конкуренции с фильмами.
В начале ХХ века, кстати, когда появился синематограф, очень многие думали, что театральный Бродвей с его мюзиклами загнется и помрет. Кино было и есть гораздо проще и доступнее людям. Но нет. Произошло, видимо, то же, что совсем скоро произойдет с бумажными книгами: читать их не перестанут, но позволить себе смогут только товарищи с коврижками по карманам.
Да, бродвейский театр не дешев. Я не знаю всех цен, но в бытность моей жизни в Нью-Йорке я не встречал билетов дешевле 50 долларов. И это на самый дальний балкон, на самую нудную постановку. Хотя туристы к подобным штукам готовы: именно они на 70% заполняют залы бродвейских Радио-Сити, Линкольн-центра и прочих.
И еще один момент про Бродвей. Вот заходите вы в нью-йоркское кафе или ресторан. Видите американца-официанта? Не бангладешца, не мекса, а американца? И на вид ему явно побольше 20 лет? Знайте точно, этот товарищ − актер (или актриса), который всеми силами ищет признания и ролей в театрах Нью-Йорка. Просто жить тут недешево, актерская конкуренция слишком большая, а роли случаются редко. Поэтому выход – зарабатывать кэш по ресторанам. И будь такому актеру хоть 40 лет от роду, и если он до сих пор не очень-то признан и популярен, то ресторан – его способ существования и творческой реализации. И это не хорошо и не плохо. Просто это так.
Уолл-стрит
Там, где сейчас Уолл-стрит и две крупнейшие мировые биржи, раньше была стена. 4 метра в высоту, деревянная. Построили ее еще голландцы, когда узнали, что не всем индейцам понравилось быть изгнанными этими самыми голландцами. По легенде, те краснокожие, кто унес ноги при «приватизации» Манхэттена, пообещали вернуться и поснимать скальпы с «приватизаторов», на что те построили стену. А дорогу вдоль стены длиной в километр так и прозвали «Улица стены», или Уолл-стрит. И тут вряд ли я для кого открою Америку.
Как пишут, в конце XVII века у стены рос огромный платан, возле которого дельцы облюбовали место, чтобы обмениваться новостями, делать дела, заключать сделки и продавать свои пока еще маленькие предприятия. Там же располагался рынок рабов, где, помимо покупки-продажи людей, стала практиковаться новая штука – их аренда. Хочешь раба на выходные? Велком! Приходи вечером к платану.
Так оно и пошло. С получением США независимости от Англии было подписано Платановое соглашение, которое де-юро и послужило началом создания нью-йоркской биржи.
Стену потом снесли, а на ее месте построили собственно само здание нью-йоркской биржи. Мало-помалу количество компаний, торгующих своими акциями, росло, и сейчас их более 4 тысяч. Причем забавно тут вот что. Сама нью-йоркская биржа есть точно такое же акционерное общество, акции которого торгуются на этой самой бирже.
Уолл-стрит в настоящий момент является пешеходной улицей с перекрытиями от транспорта, чтобы никому не пришло в голову что-то в сердцах таранить и срывать торговлю «деньгами за деньги». Прецеденты такие были.
Медисон-авеню
Знаете, есть такой сериал «Безумцы», или «Mad men». Там как раз о том, что было такое Медисон-авеню в начале и середине ХХ века. Центр рекламы. Мекка пиара. Тут, на улице, идущей вдоль Манхэттена, были расположены все главные рекламные агентства США. Реклама – это Медисон-авеню. Тут создавали кока-кольного Санта-Клауса, тут – ковбоя Мальборо, тут же выводили «фольксвагены» на американский рынок, рекламировали рубашки, «роллс-ройсы», туры в Израиль, раскручивали политиков типа Ричарда Никсона. Все тут. Сейчас Медисон-авеню в плане рекламных агентств опустела: слишком дорогая аренда даже для таких зубров капитализма. Теперь Медисон – это дорогие бутики с ювелиркой и всякие разные юридические услуги.
В Нью-Йорке есть еще куча районов с историей. Сохо, Трайбека, Гринвич-Виллидж и прочие. Открыв Википедию, вы прочтете примерно следующее: «раньше Сохо был богемным районом: художники, искусствоведы и прочие таланты, которым было стремно пахать на заводе; но сейчас район подорожал, и богема вся-вся съехала с Сохо в Трайбеку». Открываем статью про Трайбеку и читаем аналогичные вещи: было здорово, богема туда-сюда, но цены взлетели. Да. На Манхэттене каждый отдельный район − это история, артисты, театры, кабаки и прочие прекрасные вещи XIX−XX веков. Но теперь это просто очень дорогая недвижимость, купить которую могут или главы компаний, или голливудские звезды. Все. И весь лоск и шарм того же Гринвич-Виллиджа идут к черту. Ну, в самом деле, о каком поколении битников, Берроузе, антиправительственных выступлениях в этом самом Гринвиче можно говорить (а так и было в 60-х годах ХХ века), когда сейчас его жители лопают лобстеров, пьют «Моёт и Шандон» или бегают по утрам и заправляются кислородными коктейлями вместо завтрака. Нет, нет, ни Моёт, ни пробежки совершенно не есть плохо, но к битникам это все имеет очень мало отношения. Все это ушло, хоть туристам до сих пор и пытаются впарить старые нью-йоркские истории. Нью-Йорк слишком быстро меняется, чтобы с 60-х годов что-то осталось от тех же самых битников в Гринвич-Виллидже.
Поиск авиабилетов, если после чтения вам вдруг захочется куда-то поехать: